V
14 декабря утром, если верить Бестужеву, он и все его товарищи шли на площадь "уверенные, что они успеют или умрут, и потому ни малейших сговоров на случай неудачи не сделали".
Направился Бестужев в казармы Московского полка, где и началось возмущение.
"Князь Щепин-Ростовский, Михаил и Александр Бестужевы и еще два офицера того же полка, - утверждало обвинение,-- ходили по ротам шестой, пятой, третьей и второй, уговаривая рядовых не присягать Николаю Павловичу, и говорили: "Все обман, нас заставляют присягать, а Константин Павлович не отказывался; он в цепях; Михаил Павлович также в цепях". Александр Бестужев прибавлял, что он прислан из Варшавы с повелением не допускать полки до присяги43.
Генерал-майору Фридрихсу, который наскочил на него, Бестужев пригрозил пистолетом, которым его снабдил князь Щепин в казармах, когда они выходили на двор. Грозя генералу, Бестужев, однако, завернул назад курок пистолета и ни в кого не стрелял.
Генералу Фридрихсу он сказал только: "Отойдите прочь, генерал"; и как раз в этот момент Щепин ударил Фридрихса саблей. Генерал упал, а Бестужев отвратился от этого кровавого зрелища и вышел из ворот. Вместе со Щепиным он вывел полк из казарм и повел на Сенатскую площадь. Выходя на берег Фонтанки, Щепин сказал Бестужеву: "Что?! Ведь к черту конституция!", - и Бестужев отвечал ему: "Разумеется, к черту!"44
С Московским полком прибыл Бестужев на площадь, где, "построив каре, отвращал вместе со своим братом (Николаем) все сделанные начальством предложения, удерживая людей от стрельбы, и находился с оными, доколе картечью они не были разогнаны". Насилий он никаких не творил, даже свою "черкесскую шашку он отдал солдату и надел ее только тогда, когда конная гвардия пошла на них в атаку. До этой минуты на нем была только форменная сабля, тонкая, как жесть". Только удерживая от стрельбы людей, он чуть не изрубил одного гренадера, который первый выпалил в атакующих. Спас он и генерала Левашова от верного поранения, оттолкнув какого-то неизвестного, который в него целился45.
Сам Бестужев с большой печалью говорил в своих показаниях об этих минутах. "Пришедши на площадь и не находя начальников, - рассказывает он, - мы потеряли головы. Ожидание, страх, раскаяние, атаки - все это представляет мне несчастный день этот, как в чаду, страшным сном. Я не знал, что делать, но лично не повинен ни водной капле крови. Меня утешает хоть то, что я удалил генерала Нейгарда и спас от черни какого-то невысокого роста Павловского капитана; вот все, что помню я - но да не причтется мне в преступление, если что-либо ускользнуло тут. Угрызения совести прервали нить моих воспоминаний, при том же я тороплюсь облегчить свою душу признанием. Когда я шел в Московский полк, то прежде молился Богу с горячими слезами: "Если дело наше право - помоги нам, - думал я, - если же нет, да будет Твоя воля". Я признал теперь Его волю, - но Божий перст и царский гнев на мне тяготеют... я чувствую теперь, что во зло употребил свои дарования, что я мог бы саблею или пером принести честь своему отечеству - жить с пользой и умереть честно за Государя! Но Царь есть залог Божества на земле, а Бог милует кающихся... Если случаем бумага сия дойдет до Высочайших рук, то пусть увидят на ней следы железа заслуженного наказания и слезу искреннего раскаяния".
"Особенно я ожидал, - говорил он при другом случае, - что кончу жизнь на штыках, не выходя из полка, ибо мало на московцев надеялся и для того избрал это место, как нужнейшее. На площади под конец я увидел, что мы погибли, но не хотел взять на себя крови солдат, если б повели их в атаку на пушки, и потому молчал, слушая рассуждения других, что бы делать, ибо видел, что все бесполезно. Я искал смерти во время пальбы. Картечь пробила мне шляпу на волос от головы, но Бог сохранил меня для раскаяния".
Когда, наконец, засвистела картечь, Бестужев побежал через Галерную48. "Забежав на первый попавшийся двор, он постучал направо в какие-то двери, где нашел несколько женщин, попросил у них переждать немного и через час вышел на Неву, перешел через лед и скитался часов до 12 вечера, потом ходил еще целую ночь и целое утро по церквам, наконец, решился пасть к стопам Всемилостивейшего Государя и просить помилования".
Бестужев как умный человек понял, что бороться дальше значило окончательно потопить все дело и что только истинное и правдивое освещение его способно сохранить за этим делом ореол глубокого смысла и известного величия. Проиграв дело, нужно было иметь смелость сказать открыто, в чем оно заключалось - дабы проигрыш не усложнился его умалением. Это соображение, вероятно, и побудило Бестужева явиться во дворец.
В какой момент Бестужев исчез с площади - неизвестно. Греч рассказывает, что, когда мятежники разбежались, Бестужев успел уйти и где-то скрыться. На другой день, услышав, что забирают людей невинных, что главные зачинщики стараются слагать вину на других, он явился вечером на гауптвахту Зимнего дворца и сказал дежурному по караульням полковнику:
- Я Александр Бестужев. Узнав, что меня ищут, явился сам.
"Это было произнесено спокойно, просто, - говорит Греч. - Увидев моего брата, бывшего в карауле, он сделал вид, будто его не знает.
- Вяжите его, - сказал солдатам один унтер-офицер.
- Не троньте его, - возразил Василий Алексеевич Перовский, только что назначенный в флигель-адъютанты, - он не взят, а сам явился, - и повел его к Государю50".
Бестужев просто, откровенно и правдиво изложил перед Государем все как было и умел заслужить внимание прямодушного Николая. Слова Бестужева принимаемы были без малейшего сомнения52.
После полного крушения дела Бестужев хотел воспользоваться последним случаем, чтобы с глазу на глаз сказать царю кое-какую правду, которая, как он мог опасаться, не дошла бы до царя обычным порядком через комиссию. О чем и как он говорил с Императором - мы не знаем, но ходил рассказ, что, допросив лично его брата Николая, Император будто бы сказал, что он никогда не слыхал столько правды53.
В этом рассказе очевидная неточность: дело идет не о Николае Бестужеве, а об Александре, что подтверждается известной запиской "о ходе свободомыслия в России", посланной Александром Александровичем из тюрьмы на имя Императора.
А. Д. Боровков рассказывает, что Александр Бестужев еще до допроса прислал в комитет исповедь своих действий, изложил цель и планы общества, не называя, однако, своих соумышленников54.
Эта докладная записка и разговор с Императором оказали, бесспорно, свое влияние на дальнейшую судьбу Бестужева.
В донесении "комиссии, избранной для основания разрядов", конечный вывод о виновности братьев Бестужевых сформулирован так:
Штабс-капитан лейб-драгунского полка Александр Бестужев, 27 лет:
привлечением товарищей55 и сочинением возмутительных стихов и песен. Лично действовал в мятеже и возбуждал к оному нижних чинов. Примечание. Удерживал Каховского от совершения цареубийства, хотя прежде оное и одобрял: на площади удерживал солдат от стрельбы. На другой день явился сам к стопам Государя Императора, с самого начала признался чистосердечно и первый сделал важное открытие о тайном обществе.
Капитан-лейтенант 8 экипажа Николай Бестужев, 34 года:
Участвовал в умысле бунта принятием членов. Лично действовал в мятеже, возбуждал нижних чинов и сам был на площади.
Штабс-капитан лейб-гвардии Московского полка Михаил Бестужев, 26 лет:
57.
Николай и Михаил Бестужевы были сосланы на каторгу. Александр ее избежал и после короткого срока заключения в крепостях был сослан на поселение.
Примечания
43. Показание Бестужева: "Поутру в 7 часов приехал ко мне Якубович сказать, что он, хотя обещал накануне Арбузову приехать в экипаж и идти с ними к измайловцам, но раздумал, а что будет ждать войска на улице. Я в 9 часов поехал в Московский полк, где ждали меня брат мой Михаил, которого прежде я хотел устранить, но Рылеев воспламенил, и князь Щепин, Волков и Броке. Все они были у меня в 1-й раз только за два дня и прежде в обществе не были. Потом пошли мы в роты, как я показал, где со Щепиным и говорили. Только адъютантом Константина Павловича я себя не называл, а говорил, что служил под его командою. Говорил сильно, меня слушали жадно - и двинулись с криком: ура! Константин!"
44. Показание Бестужева: "Замечательно то, что, выходя из казарм, Щепин мне сказал, к черту конституцию? я ответил: разумеется, к черту, - и это было от сердца. С какими бы глазами стал я говорить против Константина Павловича?"
"самодержавием" Императора Константина Павловича.
45. "Он размахивал саблей на площади и кричал впереди увлеченного батальона: Ура! Константин! Долой Николая!"46.
"Вдоль переднего фаса ходил какой-то неизвестный мне адъютант в мундире и шляпе (едва ли не А. Бестужев) и что-то говорил солдатам"47.
46. "Отголоски 14 декабря", 1825, с. 34.
47. "Записки кн. Н. С. Голицына" // "Русская старина", 1880,XI, с. 605.
49.
49. "Из записок Н. А. Бестужева". Памяти братьев Бестужевых. - Лейпциг, 1880, с. 29.
50. "Бестужев сам явился во дворец с повинной головою, - рассказывает барон Розен, - он был одет как на бал (?), и когда конвою велели идти с ним, то он сам скомандовал "марш" и пошел с ним в ногу"51.
51. В. Греч "Записки о моей жизни", с. 394, 395.
52. А. Розен "Записки декабриста". - Лейпциг, 1870, с. 364.
"Русский архив", 1893, 11, с. 127-128.
54. "А. Д. Боровков и его автобиографические записки" // "Русская старина", 1898, ноябрь, с. 340,341.
55. Из видных деятелей он принял только Б. С. Батенкова56.
56. "Донесение" 56. "Г. С. Батенков" // "Русская старина", 1889, август, с. 313, 362. Бестужев, кажется, имел виды и на князя Вяземского. "Полное собрание сочинений князя П. А. Вяземского", IX, с. 107.
57. "Верховному уголовному суду от комиссии, избранной для основания разрядов - Донесение". - СПб., 1826.