Н. А. и М. А. Бестужевым
Дербент. 27 декабря 1830 г.
Милые, добрые братья Николай и Михаил, здравия вам и радости!
Когда эти строки будут у вас перед глазами, вы уже встретите новый год — по времени, едва ли новый по судьбе… Так думаю, хотя не того желаю! Отказался уже я верить надежде, ибо каждый месяц, пролетая, набрасывает лишнюю гирю в чашку весов наших — весов земного испытания. Бедствие наше не похоже на котомку Эзопа, которая облегчалась при каждом обеде и ужине*«Mon ame est de granite, — говорил Наполеон, — la fondre тёте n'y mordra pas»[304]*. Это стоит подражания.
Говорят, что вас переводят, а может быть и перевели уже, на какой-то Петровский завод*. Поздравлять с такою обновкой значило бы приветствовать мертвеца в новой могиле… Я уверен, что вам просторнее теперь, чем в Чите, но лучше ли? Я не Панглос и потому верю в лучшее только для всего человечества, очень редко для людей и почти никогда собственно для нас: номера нашей лотереи вне всех расчетов вероятностей*.
— не могу при мысли о страданиях родных моих запретить себе печали — но вы очень хорошо знаете, что я от природы весьма веселого характера и самых миролюбивых привычек. Если бы от меня зависело все в свете, то люди плясали бы с утра до' вечера. Гнев, досада, негодование на миг пролетают сквозь сердце, как молния сквозь трубу, — и без следа… я более всего не понимаю мщения… Гомер говорит, что оно страсть богов, богов языческих разумеется*. Мне кажется, в наших понятиях ее можно отправить в преисподнюю, в удел мильтоновских обитателей Пандемониума*.
и едва ли поверить можно, как малы здесь удобства жизни; русский, для которого водка не есть элемент, как вода для рыбы, есть здешний Робинзон на необитаемом острову — ни с деньгами, ни с желанием узнать что-нибудь он ничего не купит, не выменяет ни одной человеческой, не только европейской идеи. Здесь нет зимы, и все мерзнут; здесь природа родит лимоны, а за рубль не найдешь капустного листка; море за полверсты, и я не пробовал еще рыбы: все прочее в такой же пропорции — люди и четвероногие, растения и стены. К счастию, что вследствие своей философии я вижу во всем более недвижимости, предрассудка, чем склонности ко злу, и потому я беру вещи с забавной их стороны.
Мне бы хотелось написать роман, но вовсе нет средств. для этого нужны топографические карты, летописи, и то, и другое, и третье — здесь нет ничего, даже досуга. Я вздыхаю о том только, чтобы жить в уголку света и там посвятить ум учению, а произведения ума — словесности… вздыхаю, и ветер уносит звуки. Не скажу вам, милые братья, будьте терпеливы — мне должно учиться у вас этой добродетели — но будьте здоровы и веселы. Петр стоит с отрядом в с<елении> Казанищах, в горах — скучает и грустит и вместе со мною обнимает вас.
Неизменно любящий вас брат и друг
304. «У меня гранитная душа, и даже порох ее не берет» (фр.).
Впервые опубликовано: РВ. 1870. № 6. С. 503–504. Печатается по автографу: ИРЛИ, ф. 604, № 5580, л. 108–109.
(1) Бедствие наше не похоже на котомку Эзопа ~ при каждом обеде и ужине… — Эзоп — древнегреческий баснописец (VI в. до н. э.). В легендарном «Жизнеописании Эзопа» («Повесть о Ксанфе-философе и Эзопе, его рабе, или Похождения Эзопа») (II–I вв. до и. э.), принадлежащем безымянному составителю, рассказывается такой эпизод: работорговец, который купил Эзопа, отдал приказ своим рабам разобрать поклажу и готовиться к пешему переходу; Эзоп, на потеху всем, выбрал себе огромную корзину с хлебом, которая, естественно, при каждой трапезе становилась легче; очень скоро Эзоп с пустой корзиной оказался впереди всех остальных, чья поклажа не уменьшалась в течение перехода.
(2) «Моп ante est de granite, — говорил Наполеон, — la fondre meme n'y mordra pas». — Когда и при каких обстоятельствах сказал это Наполеон, установить не удалось, но, по-видимому, к сравнению с гранитом он прибегал неоднократно. Ср.: «Может быть, я достанусь на драку крику нам писателям, но я не буду их жертвою: они изломают зубы о гранит» (МТ. 1826. № 16. С. 148–149).
(3) …на какой-то Петровский завод. — Декабристы были заключены в 1827 г. в Читинский острог, откуда в 18 30 г. были переведены в специально для них выстроенный острог в Петровске. Расстояние между Читой и Петровском (635 верст) декабристы прошли в период с 7 августа по 23 сентября 1830 г.
(4) ~ вне всех расчетов вероятностей. — Панглос — герой романа Вольтера (1694–1778) «Кандид» (1759), во всех случаях жизни повторявший фразу: «Все идет к лучшему в этом лучшем из миров».
(5) …не понимаю мщения… Гомер говорит, что оно страсть богов, богов языческих, разумеется. — См. примеч. 126 на с. 671 наст. изд.
… — Пандемониум — столица ада, обиталище демонов в поэме Дж. Мильтона (1608–1674) «Потерянный рай» (1667).